Гроза над океаном - Страница 25

— Надеюсь, до этого не дойдет, но все может быть, — сказал он уверенно. Марио вызывающе улыбнулся, и она вздрогнула, представив себе миллион разных способов: подкуп, угрозы, ложь, грубую силу…

У Пат перехватило дыхание при мысли о судьбе сына. Ей захотелось схватить его и бежать, бежать как можно дальше, куда глаза глядят.

Она понимала, что наступил важный момент в ее жизни, и от того, как она себя поведет, зависит будущее сына. Она мать и она защитит его! Ради малыша она готова хитрить и изворачиваться, будет умной и безжалостной и обойдет Марио в его нечестной игре. Она примет его предложения, но при первой же возможности вместе с сыном вернется домой.

— У меня ведь нет выбора? Но что бы мы ни решили, это должно быть сделано с общего согласия, — сказала она, собравшись с духом. Она одурачит его и не отдаст сына.

— Конечно, — сказал он спокойно и легонько погладил ее дрожащие руки. — Не беспокойся, тебе понравится одно из моих предложений. Поверь мне.

Поверить? Как она может? Слова Марио звучали более чем туманно. Он слишком многое терял, чтобы тратить время на пустяки. Пат зазнобило, и она обхватила себя руками, отчаянно пытаясь скрыть свой страх.

Наконец показался особняк, большое красивое здание, отражающееся в спокойной воде озера. При других обстоятельствах она бы мечтала побывать в таком чудесном месте. Это был скорее дворец, чем вилла. Мягкого желтого цвета стены, белые завитки лепнины над окнами, вычурные украшения над широкими двустворчатыми дверями, к которым вели мраморные ступени.

Она вспомнила тесную квартирку на втором этаже, которую делила с матерью, и вспыхнула при мысли, что это Эдди наверняка презирал их убогий быт. Она не завидовала, но, видя сейчас этот дом, с досадой думала, как ничтожно было его чувство к ней, и было ли оно вообще? Или скорее их супружество для Эдди — случайный порыв, необременительный, но вошедший в привычку?

— Это дом Эдди? Вилла ди Леони? — Она внимательно поглядела на здание.

— Он был его прибежищем десять лет, со дня смерти нашего отца. — Марио помедлил. — Очень короткое время я тоже жил здесь. Я мечтал о нем всю свою жизнь.

Гордость и желание читались в его голосе. Это звучало так, как если бы он хотел, чтобы вилла всегда была его и никогда — Эдди. Брат всегда был его соперником.

— Посмотри, как здесь красиво, — мечтательно сказал он.

— Муж был так богат, а я всю жизнь ничего не знала об этом и влачила жалкое существование. Я ничего для него не значила, — сказала она с тоской, глаза ее затуманились от душевной боли.

— Я бы этого не сказал. — Спокойный взгляд скользнул по ее лицу. — Уверен, Эдди считал тебя неотразимой.

Пат позволила себе не поверить ему. Мария была красивее.

В этом дворце, наверное, были слуги, которые убирали постель, гладили, готовили… Мария не уставала от домашних дел. Ее руки оставались нежными и ухоженными, и, уж конечно, ногти не были так коротко обрезаны.

— Считал, но недолго, — сказала она тихо. — В этом доме больше соблазнов. Он ведь здесь проводил большую часть жизни, со своей законной женой.

— Тебе хотелось, чтобы он провел всю жизнь с тобой?

— А тебе? — ответила она вопросом на вопрос, глядя на него из-под ресниц. — Если бы Эдди оставил Марию ради меня и ребенка, то ты бы смог хозяйничать здесь, на его месте.

Он невесело усмехнулся.

— Мне было восемнадцать, когда разразился скандал. Стоял такой шум, словно началось извержение Этны. Меня изгнали с виллы и из деревни Кастелеони. Я расскажу тебе позже, почему это случилось, — добавил он. С ее губ готов был сорваться важный вопрос.

— Куда же ты пошел? — спросила она вместо этого.

Лицо его потемнело.

— На улицы Палермо. — Марио болезненно поморщился и, явно не намереваясь обсуждать этот вопрос, сменил тему: — Хорошо, Пат. Твои чувства к сыну очень сильны, верно? Ты будешь защищать его любой ценой? — спросил он негромко, ожидая ее ответа с едва заметной тревогой.

Автомобиль остановился у входа в дом.

В горле у Пат запершило, и она кашлянула.

— Я готова защищать малыша ценой собственной жизни. Я не собираюсь разлучаться с сыном, Марио. И заклинаю тебя любовью к Всевышнему, дважды подумай, прежде чем оторвать ребенка от меня.

Глаза Марио задержались на Пат с неподдельным интересом. Казалось, он знает что-то не известное ей, и это привело женщину в замешательство.

— Зачем же отрывать? — сказал он мягко. — Дети так легко привыкают к новому.

— Не пытайся манипулировать ребенком, — предостерегла она мрачно, дрожа от его взгляда. — А не то тебе не поздоровится!

Он слабо улыбнулся и легким касанием дотронулся до ее лица. Пат нужно было бы отодвинуться, но она словно приросла к месту.

— А если я оставлю малыша в покое и буду манипулировать тобой? Как ты на это смотришь? Думаю, будет неплохо. — И, к изумлению Пат, он наклонился и поцеловал ее в губы.

Голова Патрисии пошла кругом, по телу разлилась необыкновенная слабость. Губы Марио были требовательно нежны, поцелуй обещал наслаждение. Она не могла бы сказать, сколько это длилось, но, когда он оторвался от нее, Пат почувствовала сожаление, и только гордость и упрямство заставили ее подавить вздох разочарования. Она должна помнить, что он ведет безжалостную, жестокую игру. Марио хочет получить наследство и горы свернет, чтобы добиться своего.

— Думаешь, я поглупею от твоих поцелуев? — В ее глазах сверкнула тихая ярость.

— Это спорная мысль.

— Какого бы высокого мнения ты о себе ни был, — начала она, — тебе меня не одурачить. Я не уеду отсюда без сына.